Я не был в Вешнегорске лет двадцать, с тех самых пор, когда ребенком отдыхал с родителями и младшим братом в местном санатории – в получасе езды от города.

  Мы жили в спальном корпусе посреди живописного соснового бора, в жару сладко пахнущего травами и смолой, а обедать ходили в столовую, что стояла чуть ниже по склону. К ней вела дорожка, вымощенная булыжником и густо усыпанная хвоей, сухими веточками и чешуйками от шишек, меж которыми сновали крупные рыжие муравьи.

  Столовая была выстроена в стиле сталинский ампир – с колоннами, эркерами и широкими мраморными лестницами с балюстрадами. На арочных окнах висели тяжелые плюшевые портьеры, столы покрывали белые льняные скатерти.

  Кормили вкусно: борщи, котлеты по-киевски, ростбиф, свиные биточки в сметанном соусе, картофельные зразы – отдыхающие сами могли заранее выбирать себе меню.

  Иногда, не в силах одолеть огромные порции, мы с братом хватали со стола хлеб и бежали по длинной деревянной лестнице вниз к реке, кормить рыб – в жару среди коряг и водорослей под самым берегом ходили крупные голавли.

  Берег был высокий, глинистый, с лодочной станцией неподалеку. Тут же в тени ракит кучковались рыбаки с поплавочными удочками, но рыба в зной клевала вяло.

  Река в этом месте делала крутой изгиб, так что течение было быстрым, с водоворотами и стремнинами. Глубина тоже была приличной, метра три-четыре. Каменистая мель могла внезапно смениться обрывом без дна, поэтому, не зная брода в воду было лучше не соваться.

  На том берегу тянулась нескончаемая вереница песчаных пляжей, поросших мать-мачехой и ивняком, а дальше простирались бескрайние поля и какие-то деревни.

  Я слышал, что за годы моего отсутствия санаторий пришел в упадок, но что на деле от него остались одни руины, не ожидал. Спальный корпус совсем исчез с лица земли, на его месте вымахал молоденький осинник. Там, где когда-то была столовая, валялись груды битого кирпича, дранка и несколько облупленных колонн.

  Деревянная лестница, ведущая к реке, давным-давно прогнила, о ней напоминали лишь бетонные столбы, да смотровая площадка внизу с упавшей на нее высохшей сосной.

  Уцелели лишь здание кинотеатра на самом верху, и заводской профилакторий, который судя по ухоженным клумбам и аппетитным запахам из пищеблока, еще работал.

  Проходя мимо него, я заметил несколько поддонов с брусчаткой.

  А вот людей нигде видно не было. Будка сторожа и та пустовала – видимо, все ушли на обед.

  Спустившись по косогору к реке, я расположился в тени старой кряжистой березы, чьи ветви надежно защищали меня от солнечных лучей.

  День был знойный, но от воды веяло прохладой. Обычно в такую жару на реке всегда бывает полно людей, а тут – ни души. Впрочем, это было даже хорошо.

  Я скинул сандалии, стянул с себя шорты и футболку, быстро огляделся по сторонам и бросил в траву и плавки – всё равно никого нет.

  Идти босиком по горячей растрескавшейся земле было непривычно, ступни то и дело пощипывали вездесущие муравьи, и колола жесткая, добела выжженная солнцем трава.

  На спуске я чуть не навернулся, споткнувшись о корень, но вовремя ухватился за куст, который к несчастью оказался шиповником, и пока вытаскивал из ладони шипы, взмок.

  Река сильно изменилась, стала мельче, уже, и даже как будто прозрачнее.

  Я вошел в воду по грудь. Прохладные тугие струи приятно освежали тело.

  Ноги мгновенно облепили длинные густые водоросли салатного цвета – в детстве мы называли их русалочьими волосами. Они колыхались в такт течению, щекоча и как бы заигрывая со мной, а среди них под шумок сновала стайка серебристых мальков.

  Боль в руке стала понемногу утихать и, оттолкнувшись от дна, я окунулся с головой.

  Меня тотчас подхватило быстрым потоком и понесло в тихую заводь на противоположном берегу, окаймленную камышом и блюдцами кувшинок.

  Вдоволь там наплававшись и нанырявшись, я вылез на пляж, немного повалялся на раскаленном песке, слушая томное воркование горлицы, доносившееся из леса.

  Затем прошел метров сто выше по течению, снова окунулся и поплыл назад.

  Солнце уже заметно сместилось, я перенес вещи вглубь тенистого полога и, расстелив на траве, лег, приложив к еще саднящей ладони подорожник.

  Лежал и смотрел сквозь кружево листьев в небо, где бесшумно чертил белую линию самолет. ?Биссектриса – это крыса, которая ползает по углам и делит угол пополам? – вспомнилось из школы. Журчал перекат, перед лицом, обдуваемая легким ветерком, вилась мошкара, в траве стрекотали кузнечики – всё это успокаивало, расслабляло.

  Где-то рядом громко плеснулась рыба, и тут же под самым ухом сердито загудел шмель.

  Я повернулся, чтобы получше его разглядеть, но увидел лишь качнувшуюся чашечку цветка. А вскоре меня сморил сон, как это всегда бывает после купания.

  Не знаю, сколько я проспал, но меня разбудили детские голоса на том берегу.

  Двое мальчишек лет семи-восьми весело плескались в заводи. Деревенские, подумал я – явно удрали от бабки, чтобы не пропалывать огород – вон их велики брошены под кустом.

  Я выбрался из тени и сел на обрыве, свесив ноги. В омутках под берегом сновали голавлики, охотившиеся на голубеньких стрекоз, изредка над водой проносились с криком чайки да попискивали кулички – всё, как и много лет назад. Время здесь будто замерло.

  Краем глаза я заметил вдали дом. Не деревянную избу, а серую многоэтажку.

  Она стояла слева, в гуще деревьев, прямо за рекой – там, где ее вроде бы быть не должно – насколько я знал, там было болото, а еще раньше – старица.

  Да и вообще, кому в голову пришла мысль строить высотку в таком месте – по весне ее наверняка заливает вешними водами. Так, стоп, а может, это лишь причудливая игра света и тени – и на самом деле я принял за дом один из громадных тополей? Но я ясно видел, как блеснуло на солнце оконное стекло и даже смог различить чей-то силуэт на балконе.

  За спиной послышались голоса, и мимо меня к реке промаршировала странная процессия – человек семь чернявых парней в семейных трусах – не то таджики, не то узбеки, судя по их гортанному говору. Гастарбайтеры, – догадался я. – Кладут наверху брусчатку.

  Love this novel? Read it on Royal Road to ensure the author gets credit.

  Меня они будто и не заметили, только вожак – в тюбетейке и с аккуратно подстриженной бородкой на смуглом лице почтительно сложил ладони лодочкой в знак приветствия.

  Я кивнул в ответ и продолжил строить догадки насчет странного дома на болоте.

  Парни тем временем спустились к реке и с фырканьем, словно жеребцы на водопое стали входить в воду. Я помнил, что где-то там был резкий обрыв, но, похоже, они о нем тоже знали, потому что сразу поплыли гуськом на другой берег.

  Детей там уже не было. Как и велосипедов. Я и не заметил, когда они исчезли.

  Строители тоже не стали долго там задерживаться – минут пять понежились на солнцепеке, распластавшись наподобие морских звезд, а после по приказу вожака нехотя поплыли обратно. Работа не ждет.

  Когда южане скрылись в лесочке, я заметил юную парочку, спускавшуюся к реке.

  Они дошли до ровной площадки под откосом и стали расстилать полотенца меж камней.

  Парень сразу бросился в воду, а девушка осталась на берегу.

  На ней было белое летнее платье, которое она почему-то всё не решалась снять – возможно, не захватила с собой купальник, а загорать в нижнем белье при мне стеснялась.

  Она сидела боком ко мне, обхватив колени, и из-за длинных распущенных волос я никак не мог разглядеть ее лица. Про себя я окрестил ее Аленушкой.

  Дружок красовался перед ней, как дельфин – гикая, выпрыгивал из воды, поднимая тучу брызг, как бы приглашая к нему присоединиться. Но девушка лишь качала головой.

  Тогда парень вылез на берег и запрыгал возле нее на одной ноге, вытряхивая из ушей воду. Стал допытываться, почему Аленушка до сих пор в платье.

  Она что-то тихо ему отвечала, кивая в мою сторону. Парень покосился на меня, затем решительно схватил полотенце и загородил им свою спутницу.

  После некоторых колебаний, она всё же переоделась в купальник и легла на живот.

  У нее было красивое стройное тело, только уж очень бледное. Студентка, наверное, всю летнюю сессию прокорпела над учебниками и вот в кои-то веки выбралась за город. Светлые волосы ручейками стекали по спине.

  Парень лежал рядом и щекотал ее травинкой, время от времени поглядывая на меня, как бы демонстрируя свое превосходство. Девушка сердито от него отмахивалась.

  Я видел, что ее плечики порозовели, ей давно пора было перевернуться на спину, но она и тут медлила. Странно, почему красивые всегда стыдятся своего тела? За некрасивыми я как-то этого не замечал.

  Наконец она встала, обернулась полотенцем и направилась к воде. Но не купаться. Поднимая босыми ногами муть, она побрела вверх по отмели. Дружок побежал следом. Он шутливо обдавал ее брызгами и хватал за руки. У поворота они, похоже, поругались.

  Потому что парень кинулся в реку и саженками поплыл против течения туда, где среди тополей высился дом. Может, они там живут? Надо будет разузнать.

  Я живо натянул шорты и спрыгнул вниз – в самые заросли мягкого душистого клевера.

  Голавлики тенью метнулись на глубину.

  Идти по осыпающемуся склону босиком было мукой – комья высохшей глины впивались в подошвы, как стекло. Но, оказалось, я зря спешил. Девушка сама шла навстречу.

  Правда, не одна. За ней увязался какой-то тип с голым торсом и заляпанных цементом штанах. Он зазывал ее в гости на чай, втирая про радости санаторной жизни, пятиразовое питание и отдельные номера, но похоже, его болтовня Аленушку занимала мало.

  Заметив меня, она ускорила шаг. В зеленых глазах читалась мольба.

  Я выступил вперед, заслонив ее от болтуна собой, и сказал:

  - А ваша бригада уже ушла.

  - Чего? – оторопел тот. – Какая еще бригада?

  Его широкое, лоснящееся от пота, лицо было сплошь усеяно конопушками.

  - Маленькие такие, черненькие, таджики, что ли, – ответил я.

  - Не знаю я никаких таджиков, – насупился дядька. – Мы с напарником вдвоем работаем.

  Я пожал плечами, мол, это ваши дела.

  - А ты тут чего делаешь? – недовольно пробурчал тип, потирая скулу.

  - Отдыхаю.

  - Оттуда? – он мотнул головой наверх.

  Я кивнул.

  - И она с тобой?

  Я снова кивнул.

  - А чего ты ее одну-то отпускаешь? Тут, знаешь, народ разный шляется, не углядишь.

  - Учту, – улыбнулся я. – Хорошо, что предупредили.

  - Не за что, – сплюнул тип и даже не искупнувшись, стал карабкаться вверх по косогору.

  - Спасибо вам, – прошелестела за моей спиной девушка.

  Я обернулся. Бездонные лесные озера ее глаз смотрели на меня с грустью.

  - А в самом деле, почему вы… ты одна? – я протянул ей руку, помогая спуститься к площадке, где лежали их с парнем вещи. – Где твой друг?

  - Ушел, – тихо ответила Аленушка.

  - А что это за дом, куда он поплыл? Ваш? В смысле, вы там живете?

  - Да, – она не спеша развернула полотенце и, постелив его на земле, легла.

  Я присел рядом, стараясь не смотреть на соблазнительные выпуклости и изгибы.

  - А как ты теперь дотуда доберешься?

  - Не знаю, – вздохнула она. – Так же, как и пришла. Через лес. Но это далеко.

  - Боишься?

  - Боюсь.

  - Можно переплыть реку, так короче, – предложил я.

  - Я плавать не умею.

  - А я тебе на что? – я бодро поиграл мышцами. – Перевезу на спине!

  - Как это? – она недоверчиво покосилась на меня. – Утонем.

  - Ничего подобного! – я вскочил на ноги. Мне не терпелось увидеть загадочный дом вблизи. – Давай, заворачивай всё в полотенце и накручивай на голову – как чалму.

  С высоким узлом на затылке она стала похожа на Нефертити – шла впереди меня по склону, слегка покачивая бедрами и балансируя руками, стараясь сохранять равновесие.

  Всё-таки кретин ее дружок – бросить такую девушку. Пусть теперь локти кусает. Уведу!

  Увезу из Вешнегорска к себе, женюсь, ни к чему такой красавице жить в глуши на болоте.

  У поворота я скинул шорты и вместе с плавками натянул себе на голову.

  Она вспыхнула и стыдливо отвела взгляд. Затем робко вошла за мной в воду и обхватила руками за плечи. Течение мгновенно прижало ее ко мне, заставив слегка поволноваться.

  - Держись крепче! – крикнул я и, оттолкнувшись от дна, взял курс на дальний берег.

  Прикосновения ее ладошек были приятны, она даже помогала мне грести ногами, но я всё же чувствовал, что не рассчитал силы и нас неумолимо сносит на середину реки.

  Хотелось освободиться от своей ноши или взять хотя бы маленькую передышку, но в этом месте было слишком глубоко и во мне начала зарождаться паника.

  Однако я не подал виду, напряг все мускулы, и тут у меня свело судорогой икру.

  Я ушел с головой под воду, но сразу вынырнул, хватая ртом воздух.

  Девушка что-то кричала, инстинктивно цепляясь за меня, но, пытаясь удержаться на плаву, я не мог разобрать ни слова. ?Надо было лесом идти, герой?, – мелькнула мысль.

  К тому моменту я уже изрядно нахлебался воды, и в глазах у меня помутилось.

  Очнулся я на галечном островке. В горле першило, мышцы икры по-прежнему сводил спазм. Аленушка сидела подле меня, склонив голову, совсем как на картине Васнецова.

  - Эй, – позвал я. – Ты как? Что произошло?

  Она встрепенулась и убрала влажные волосы с лица, на котором не было ни кровинки.

  - Мы чуть не утонули, – прошептала она. – Но я тебя спасла.

  Спасла? Меня? Странно. А говорила, плавать не умеет.

  - Там было мелко, – пояснила она, словно прочтя мои мысли. – Я вытащила тебя на берег.

  Я снова подивился ее силе и самообладанию.

  - Пойдем? – она взяла меня за руку.

  - Куда? – отпрянул я. Ее ладонь была ледяной.

  - Ты хотел посмотреть дом.

  Да, действительно хотел, но сейчас при одной лишь мысли о нем меня охватила оторопь. Что-то с ним было не так, как и с девушкой.

  - Ты иди, – сказал я. – Я тебя догоню. Мне что-то нехорошо.

  Она поднялась и, печально улыбнувшись, скрылась в ивовых зарослях.

  Вдали я заметил лодку с рыбаком. Когда он поравнялся со мной, я попросил его отвезти меня к старой березе – плыть самостоятельно не было сил.

  Видимо, решив, что я пьян или не в себе, рыбак – чернобородый старик, молча убрал рюкзак, освобождая мне место, и налег на весла.

  - Ты как там очутился, еще и без штанов? – хмыкнул он, когда лодка причалила к берегу.

  Только сейчас я заметил, что мокрые шорты до сих пор свисают с меня наподобие шутовского колпака.

  - Реку переплывал, мочить не хотел, – нехотя выдавил я. – У меня там дом.

  - Где? – удивился рыбак. – На болоте?

  Я машинально повернул голову – никакой многоэтажки за рекой не было.

  - Ты вот что, парень, – озабоченно вымолвил старик. – Проспись-ка, да езжай домой, тут знаешь, сколько народу по пьяни уже утопло.

  - Да я не пил! – возмутился я. – Дыхнуть?

  - А всё одно, трезвый ли, дурной, – покачал дед головой. – Лучше уезжай, не лезь в воду. Даве до тебя парень тут утонул, а ребятишек сколько река прибрала, ой-ой, уезжай, сынок.

  Он взялся за весла и, подхваченная течением лодка стала быстро удаляться.

  Я оделся и снова перевел взгляд на дом, вернее туда, где видел его последний раз.

  Дом был там. В его окнах огнем полыхал закат. Что за наваждение? Может, я сплю?

  Я протер глаза. По склону торопливо шла Аленушка. Рядом косолапил знакомый тип.

  Он что-то рассказывал ей и сам хохотал над своими шутками.

  Девушка умоляюще смотрела на меня. Я сделал было шаг навстречу, но удержался.

  Она нахмурилась, подхватила с земли платье и взяла конопатого работягу под руку.

  Через пару шагов она оглянулась в надежде, что я передумаю и догоню их.

  Но я уже взбирался в гору – через десять минут отходил последний автобус в город.

  Я должен был на него успеть.